Театр американского балета

АБТ привез в Садлерс Уэллс две программы в этом сезоне.

Первая программа открывалась "Семью сонатами" Ратманского, зайтеливыми и воздушными, с Джули Кент и Дэвидом Холбергом. Наибольшее впечатление было от разработки музыкального материала, сонат Скарлатти, просто ах. Впрочем, могла сказаться свежесть восприятия барочной музыки на балетной сцене - может, любой, кто ее ставит, выводит структуру пьес на передний план. С другой стороны, приятнее объяснять эффект чужим мастерством, чем собственной темнотой. Не то, чтобы я записываюсь в фаны Ратманского, но работ его постараюсь по возможности не пропускать.

Потом был дуэт "Наизусть (мусор)" Твайлы Тарп, в агрессивной, быстрой, громкой, щедро пересыпанной эстрадой разновидности американского балета. Много эстетики двадцатых (как я понимаю, для Тарп характерной) - не только в костюмах и движениях, но и, главное, в образах. К этим футуристическим двадцатым нынче обращаться как-то не очень принято в силу исторических и идеологических причин, что обидно.

Последовавший "Двойной концерт" напомнил для забывшихся, что Баланчин - автор не только "Драгоценностей" и "Симфонии До-мажор", но и аццких "Звезд и Полос" (которые вот тут добрый человек с мобильником заснял для благодарного человечества). На сцене были две пары исполнителей - музыканты (рояль, скрипка) и танцовщики. Танцевальные эпизоды перемежались чисто музыкальными, и во время этих "музыкальных пауз" танцоры стояли за роялем и благосколонно улыбались музыкантам и друг другу такими слащавыми и самовлюбленными щщами, и потом танцевали такую красивую любовь в богатом доме, что мне остро захотелось выплеснуть на сцену тонну-другую Голого завтрака или хотя бы Страха и ненависти в Лас-Вегасе просто для баланса и гармонии во вселенной.

Замыкало первую программу "Ничего не случается просто так" Бенжамена Милльпье, поиск фотографии которого упорно возвращает какую-то бабу. Поначалу вещь ничего, кроме недоумения не вызывала - следом за Ратманским хореография смотрелась простовато, если не пустовато, но скоро я сообразила, что Милльпье просто выражается намного более длинными фразами, и у меня на них дыхания не хватает. Опять же ж, даже простоватые вещи хорошо смотрятся в точном исполнении двух десятков девушек и молодых людей изумительных физических достоинств.

C первой программы мы пришли домой такие хорошие, что тут же сбегали на вебсайт за второй. Наутро проспались, и что, билеты куплены, пришлось идти и на вторую.

Вторая программа тоже состояла из четырех вещей: двух "человеческих" и двух "нечеловеческих". Нечеловеческими были "Тема и вариации" Баланчина (его помпезные биодекорации мне никогда не надоедят; о, возрадуйся и ликуй, сургутское сердце мое) и "Большое классическое па" Виктора Гзовского. Большое па как большое па - повод похвастаться отточенной классической техникой.

"Человеческие" же пьесы были намного интереснее. В "Компании Б" Пола Тейлора американцы представляли свой миф о солнечном рае пятидесятых. Послевоенная эйфория, разгоняющаяся экономика, дольче вита - аж не верится, что эти олицетворения счастья состарятся и умрут точно так же, как и менее достойные когорты.





Порадовал заметный перевес ярких мужских партий ("Тико-Тико", "О, Джонни", "Джозеф!", "Буги-Вуги бой") с замечательно проработанными персонажами. Зря я опасалась ударной дозы пин-апа.

Самым же проникновенным и трогательным был "Лилиевый сад" Энтони Тюдора про пару, обручающуюся по соображениям, далеким от сердечных склонностей. Обычно на меня нападает эмоциональная тупость от историй, базирующихся на дикарско-средневековых реалиях вроде браков по договоренностям или там кровной мести. Ни одну Ромео и Джульетту ниасилила. А в "Лилиевом саду" возникновение ситуации не демонстрировалось, и в нее удалось провалиться без вопросов, как в сон, как в данность.

У Кэролайн, будущей невесты, есть любимый, такой же молодой и глупый, как она. У дяденьки, за которого ей надо выходить - жгучий "эпизод в прошлом". И Эпизод, и любимый приезжают на помолвку. Кругом не меру догадливые и не умеющие промолчать соседки. Чудесная пьеса со сбалансированными контрастами и удвоениями: сдержанность-страсть, будущее-прошлое, тайное-явное, желанное-навязанное, тыды-тыпы. Кэролайн у Ксиомары Рейс получалсь восхитительная: совсем молоденькая девочка, не имеющая влияния на ход собственной жизни, по уши влюбленная, слегка напуганная. Очень бы хотелось посмотреть на Джули Кент в этой роли, она была там в другом составе, наверняка должена была получиться совершенно иная Кэролайн. Ну ничего, в другой раз когда-нибудь.